Приключение, Драма |
6+ |
Энг Ли |
20 ноября 2012 |
1 января 2013 |
2 часа 7 минут |
lifeofpimovie.com |
Писин Молитор Патель, или просто Пи — шестнадцатилетний сын директора зоопарка на юго-востоке Индии. Однажды он со своей семьей и другими зверями садится на ветхое судно и плывет в Канаду, но в результате кораблекрушения оказывается в шлюпке с несколькими подопечными отца, самый главный и страшный из которых — бенгальский тигр Ричард Паркер. Выживать и уживаться в открытом море им придется семь месяцев.
Фильм всеядного Ли Ана (он и про Вудсток может, и про китайских подпольщиков, и про тигра) — экранизация книги Янна Мартела, десять лет назад получившей Букера. Вряд ли возможно перенести на экран всю сложную полифонию романа, в котором история рассказана дважды, и каждая строчка или отзывается эхом после, или кажется едва уловимым отзвуком чего-то еще — от Ноева ковчега до Маугли. Однако Ли все же пытается: трудно вспомнить кино, поставленное настолько близко к исходному тексту (может быть, «Посторонний», которого читает Пи и которого жена Камю потребовала воспроизвести на экране пошагово); и как его удалось настолько плотно ужать? Привнесенные сценаристами изменения носят или косметический, или спекулятивный характер (так, для Пи зачем-то придумана робкая любовная линия — абсолютно лишняя, у него ведь роман с тигром). Книга освежевана, как сурикат с таинственного острова, встреченного героями в океане, высушена на солнце и готова к употреблению. Как ни странно, это даже неплохо: магию мартеловской прозы сложно разрушить, а вот детальная визуализация трудных моментов не помешает. Как мог выглядеть плот, построенный из весел и спасательных жилетов? Каким был кок, о котором Пи вспоминает лишь в финале, выворачивая действие наизнанку? У Ли Ана собственная полифония: его фильм похож на калейдоскоп, набор переливающихся эпизодов разной формы и цвета. Поворот по часовой стрелке — и Париж (сцена совсем в духе Жана-Пьера Жене, несостоявшегося режиссера «Жизни Пи») превращается в экзотический зоопарк, где звери выглядят реальнее людей, безумная буря — в затишье, а голубая водная гладь — в изумрудные берега плавучего острова. Все искрится, с экрана разлетаются трехмерные колибри, вглубь уплывают серебристые рыбки. Роман Мартела пересказан не языком кино, а языком ярмарочного аттракциона, и, наверное, стоит сдержать обиду за потерявшиеся смыслы — мало ли что выпадет из карманов, когда на бешеной скорости несешься по американским горкам?