Мехико. Молодой человек Октавио безумно влюблен в Сусанну, жену своего родного брата. Он мечтает сбежать с ней и зарабатывает деньги на побег, участвуя со своим псом Кофи в подпольных собачьих боях.
Драма |
16+ |
Алехандро Гонсалес Иньярриту |
16 июня 2000 |
2 часа 34 минуты |
На запруженной улице Мехико-сити в автокатастрофе встретились три одиночества и развели на дороге костер из своих машин. Закончились на этом их истории или нет, мы не узнали. Нас вернули к началу и стали рассказывать одну историю за другой. Каждая из них была историей любви, но разной. Первая история, "Сюзанна и Октавио", - о любви молодого человека к жене старшего брата. Муж ее избивал, а его брат предложил ей бежать из этой дыры. Вторая история, "Даниэль и Валерия", о любви к чему-то недостижимому, а к чему - кто его знает. В ней главный редактор журнала вроде "Афиши" наконец ушел от жены и съехался с любовницей-актрисой, но недостижимое все время витало где-то рядом. Третья история, "Эль Чиво и Мару", о любви пожилого киллера, маскирующегося под бомжа, к своему прошлому. Во всех трех историях любовь оказалась сукой. Никто ничего другого от нее и не ожидал. Ради такого названия многие продали бы родную мать. Три истории - три кинофильма, в каждом из которых молодой мексиканский режиссер демонстрирует набитую (вероятно, на клипах) руку. Первая смоделирована по американскому независимому образцу в его экстремально-молодежном варианте. Фоном любовного сюжета проходят собачьи бои, и должен предупредить, что это зрелище не для слабонервных. Суки и кобели перегрызают друг другу глотки, и хотя в конце мелким шрифтом написано, что животные на съемках не пострадали, есть подозрение, что это вранье для политкорректных американцев. Энергия от экрана исходит недюжинная, но неприятная. Вторая история - это европейский арт-хаус, несколько напоминающий "Гарри, друга, который желает вам добра". Главный редактор мексиканской "Афиши" случайно ломает пол в новой квартире, снятой для любовницы, и в дыру падает ее миленькая болонка. Возможно, ее съели крысы, во всяком случает, она исчезает, снабжая сюжет саспенсом недосказанности, мотающим нервы героям и нам. Эта история - лучшая из трех, но она не близка режиссеру. Ему близка третья история - настоящая мексиканская мыльная опера. Здесь-то и можно выплеснуть весь с таким трудом сдерживаемый в американском и европейском вариантах пафос. Какие там собаки, какие дырки в полу - в конце этой истории седой киллер, рыдая, оставляет сообщение своей потерянной дочери, а потом уходит по потрескавшейся от горя земле в рассвет. Сердцу не прикажешь. Мексика-мать зовет.