Взломщик-алкоголик (Торнтон) и его подельник-карла каждое Рождество нанимаются Дедом Морозом и эльфом в супермаркеты, чтобы взять кассу. По формальным признакам это комедия — карлик бьет первоклассника по яйцам, а Торнтон сожительствует с барменшей, которая кричит: «Е...и меня, Санта!» Но в руках Терри Цвигофа («Мир призраков») анекдот превратился в очевидный парафраз «Плохого лейтенанта» Феррары, большую драму о невозможности примирения с окружающим миром.
Комедия, Новогодние |
16+ |
Терри Цвигофф |
26 ноября 2003 |
1 час 31 минута |
Когда мы впервые видим его, он, согнувшись пополам, блюет в мусорный бак. Блюет так самозабвенно и истово, как может блевать лишь тот, кто точно знает: мимолетная легкость и умиротворение духа, которые посетят его, когда он перестанет блевать, — лучшее чувство, на какое в принципе может рассчитывать человек в его состоянии. Вот он перестает блевать. Вот выпрямляется и неверной, но исполненной достоинства походкой направляется прочь. Он уходит в ночь. На голове его — колпак, фальшивая борода висит черт знает где, его презрение к окружающему миру — этим лампочкам, этим елкам, тупым и жадным до подарков детям — безбрежно.
Опоздавший к нам на целый год рождественский опус Терри Цвигофа — как бы комедия про взломщика-алкоголика (Б.-Б.Торнтон) и его подельника-карлу, которые каждое Рождество в разных городах Америки проворачивают один и тот же финт: устраиваются в супермаркет ряжеными (Дедом Морозом и эльфом соответственно), после чего, пользуясь общим предпраздничным благодушием и тупостью охранных систем, берут сейф с новогодней выручкой. Наверное, когда-то они делали это весело и споро и, может, даже чувствовали себя в некотором роде деконструкторами рождественской идеи, но с годами постмодернистский флер рассеялся, остались лишь желчь и тоска. Карлик еще худо-бедно держится, главный же герой решительно идет вразнос: водит на рабочее место каких-то несусветных шлюх, пристает к малолеткам в зале игровых автоматов, а к концу рабочего дня так нажирается, что писает под себя. Хуже того — когда доходит до дела, руки взломщика дрожат, и простейший несгораемый шкаф становится для него трудноразрешимой проблемой. Толку от него все меньше, и будь он чуть трезвей, он бы заметил, что крохотный напарник давно завел привычку глядеть на него снизу вверх нехорошим внимательным взглядом.
По формальным признакам это, как было сказано, комедия — тут действуют толстяки и толстухи, карлик бьет первоклассника по яйцам, Торнтон сожительствует с барменшей, чьи родители-иудеи не признавали Рождество и которая теперь истово компенсирует детскую травму криком: «Е…и меня, Санта!» Тут происходит еще много разного непотребства — но чтобы найти все это забавным, надо быть какой-то совсем уж окончательной свиньей.
Бог знает, что там задумывали братья Коэны (генпродюсеры и авторы идеи), наверное, и правда комедию, но в цвигофских руках «Плохой Санта» превратился в очевидный парафраз «Плохого лейтенанта» Феррары. Два фильма роднят и названия, и дерганая кардиограмма взлетов и падений, которой подчинена жизнь героев, — их полное служебное несоответствие и их истерическое иконоборчество. Кейтель в «Лейтенанте» орал явившемуся ему перед алтарем Спасителю: «Чего надо, мудила?» — Торнтон отчаянно, на последнем издыхании бьется с картонными рождественскими оленятами, бьется так, будто от исхода этой битвы зависит его жизнь.
Ни разу не смешная и, что уж там врать, в целом крайне неприятная, эта картина (придумать хоть одну убедительную причину, по которой ее надо пойти и посмотреть, трудно, да, наверное, и не нужно) пронизана отвращением на слишком многих уровнях сразу: герою противен мир, режиссеру — чужой сценарий, оператора ощутимо тошнит от вида актеров. Цвигоф, этот главный на сегодняшний день певец осознанного лузерства, из анекдота сделал большую драму о невозможности примирения с окружающим миром и одновременно — о попытке между страхом и отвращением ощупью, из последних сил найти хоть какой-то смысл, какую-то точку опоры.
Примерно про то же, к слову, был «Мир призраков» — первый и, конечно, куда более выдающийся фильм Цвигофа, героиня которого так же не видела вокруг себя ничего хорошего и на совершенно трезвую голову так же приходила к выводу, что главное не победа, а неучастие.
Девочку Энид из «Мира призраков» в конце фильма забирал несуществующий автобус, плохой Санта свой финальный, совершенно идиотический монолог произносит из реанимационной палаты. Логичным будет предположить, что эти двое встретятся на небесах. Он покажет ей, как правильно играть в пинбол, она объяснит ему, что средний стакан колы — это для лузеров. Им будет хорошо.